] Авторы: Иржи Ганзелка, Мирослав Зикмунд (Jiri Hanzelka, Miroslav Zikmund). Перевод с чешского С.И. Розовой. Редакция И.И. Потехина.
(Москва: Издательство Иностранной литературы, 1956)
Скан, OCR, обработка, формат Djv-600,1200: krestik, 2019

• ОГЛАВЛЕНИЕ:
  Глава XIX. С пулеметом в Аддис-Абебу (5).
  Пограничные формальности под тропическим ливнем. Пистолет вместо сигнального гудка с Заглянем в жилище эфиопа. На Перевале Смерти. С «татрой» на высоту 3200 метров. Аддис-Абеба.
  Глава XX. Один час в обществе императора Хайле Селасси? (25).
  «Скажите ему, что против него лично я ничего не имею». Царь царей и английский язык. «Я послал самолет за вашими специалистами». Лев-Завоеватель из колена Иудова. 72 школьные футбольные команды. Эфиопия снаружи и изнутри.
  Глава XXI. В эфиопской ловушке (41).
  Игра в автомобилистов. Виселица на базарной площади. Как выбраться из Эфиопии? Со шведскими летчиками над Эфиопией.
  Глава XXII. Есть ли нефть в Огадене? (50).
  Железнодорожная колея в воздухе. «Кое-где небольшой брод». Мы строим для себя дорогу. Танжер в Восточной Африке. Третий день без воды. Холодильники среди пустыни.
  Глава XXIII. Мы ищем экватор (67).
  Термитные небоскребы. Любопытные страусы. Магический кот. Жена за 300 шиллингов. Направление - южное полушарие. Где экватор? Black cotton soil. Малярия.
  Глава XXIV. В плену у дорог Кении (83).
  Еще один потерпевший аварию. 59 градусов в тени. Ванна среди дороги. Питьевая вода из слоновьих следов. «Слушайте обзор последних известий». Синтез Европы и Индии. С неграми на всенощной. Город без почтальонов.
  Глава XXV. Чехословацкий флаг над Килиманджаро (101).
  Львы перед «татрой». «Не провозите ли вы мух контрабандой?» Борьба за 6000 метров. Сверкающая гора. Через кофейные плантации и девственные леса. Град над «Приютом Питерса». Перед ночным походом. Над Мавензи всходит солнце. Ледники у экватора. Скелет леопарда в кратере. Венки победы.
  Глава XXVI. На запад от Момбасы (127).
  Немцы должны покинуть Танганьику. Под кокосовыми пальмами. Оптовая торговля слонами и носорогами. Изнеженные воины? Британская колониальная «демократия». Рождение кофейного зернышка.
  Глава XXVII. К истокам Нила (148).
  Паровозы на 28 колесах. Танганьика - направо, Уганда - прямо. Еще раз через экватор. Был ли прав Геродот? 700 миллиардов гектолитров воды. Крокодил за 120 крон. 200 студентов на три миллиона квадратных километров.
  Глава XXVIII. Через западную Уганду к пигмеям Конго (169).
  Чудо-дорога под Рувензори. Черный правитель под властью его королевского величества. Ночной концерт бегемотов. «Никогда с ними не спорьте». Самые маленькие люди на свете. Среди карликов бамбутти. День с пигмеями. Пигмеи на охоте за слонами.
  Глава XXIX. 200 слонов за два часа (194).
  Две системы. Последний ночлег на экваторе. Первая встреча со слонами. Наперегонки с нападающим бегемотом. Пасущиеся слоны. Газ! Газ! Загипнотизированный буйвол. Окаменевшие антилопы. «Шевроле» на клыках у слона.
  Глава XXX. Огненный дождь на Киву (214).
  Страна вулканов. 60 миллионов кубических метров лавы в месяц. Трон Гефеста. Первобытный лес в огне. Автомобиль в пылающей западне. Дантов ад. По слоновьим тропам к вулкану. Возвращение к первым дням Земли. В 200 метрах от вулкана. Бурлящий лавовый котел. «Сейчас же улетаем в Нью Йорк!»
  Глава XXXI. Звучат тамтамы (237).
  Коленопреклоненные негры. «Заколдованный замок» на озере. Резиновые черти в Ньондо. Люди в окрестностях «заколдованного замка». Академические полчаса. Килограмм слоновой кости за 340 крон. Яблонецкие подарки. «Хинин, господин!»
  Глава XXXII. «Скандал в Катанге» (259).
  Отъезд во вторник в 8.00 - прибытие в четверг 21.30. «На 600 больше или на 600 меньше...» Ужин под противомоскитной сеткой, 1000 километров одни на дороге. Массовое производство рабочей силы. Восемь процентов меди. Цех без людей. 250 тонн меди в день. Самая высокая фабричная труба в Африке.
  Глава XXXIII. Большой Северной дорогой (277).
  Медный пояс. 15 железнодорожных составов меди в ванне. Блуждающие огоньки под землей. 12 равно 20. Большая Северная дорога. Отступление перед муравьями.
  Глава XXXIV. Ночная радуга над Замбези (291).
  Решающие миллиметры. На границе вечного дождя. Давид Ливингстон. Лунная радуга. Над каньонами реки Замбези. Двойные полосы. Родезийские водители. У Сесиля Джона Родса. Сократ из Зимбабве. Через реку Лимпопо. Снова земельный вопрос.

В Чехии очень много интересных природных мест, которые подойдут для настоящего путешествия или короткой однодневной вылазки. Сами чехи постоянно изучают страну, причем в походном формате: взбираются на горы, сплавляются по рекам, участвуют в волонтерских лагерях. В любом диком уголке Чехии тебе встретится семья с грудным ребенком, группа бодрых старичков и модная парочка с энергичным терьером. Посмотреть на места, где снимали «Хроники Нарнии», подняться на самую высокую гору или забрести в самую глубокую пещеру, узнать, как выглядит Чешский рай или попробовать кофе в горах, за которым приезжают даже австрийцы, - не бойся отъезжать от известных тебе городов, тем более, что чешская природа особенна хороша осенью.

Как спланировать поход?

Пеший туризм очень прост и удобен: абсолютно все дорожки в стране отмечены специальными знаками разных цветов (красный, зеленый, желтый, синий, причем обычно это не связано с тяжестью той или иной трассы), а на перекрестках стоят указатели с названиями ближайших населенных пунктов или достопримечательностей и расстояниями до них. Заблудиться невозможно, спланировать маршрут - легче легкого. В Чехии четыре национальных парка. Все они доступны для посещения, хотя в них есть разные зоны - в некоторые туристам вход запрещен (об этом будут сообщать таблички). Также в национальных парках нельзя сходить с туристических тропинок и разводить огонь. Кроме национальных парков есть много природных зон с менее строгими условиями посещения - там можно спокойно ночевать в палатке.

Алгоритм планирования любого путешествия по Чехии выглядит так: найди ближайшие к выбранному природному месту населенные пункты. Маршрут до них тебе поможет составить безотказный чешский транспортный помощник idos.cz . Затем пробей это место по mapy.cz в слое с обозначенными туристическими маршрутами , изучай местные достопримечательности (они все обозначены на карте) и выбирай цвет маршрута. Mapy.cz есть только в чешской версии, но общие славянские корни гугл транслейт творят чудеса. На карте обозначены также инфопункты, где можно получить и аналоговую карту местности.

Самая высокая гора

Снежка (Sněžka) - часть горного массива и национального парка Кркноше . Это самая высокая часть Судет, а сама Снежка - самая высокая гора Чехии, 1602 метра, и находится она ровненько на границе с Польшей. Высота - как раз, чтобы можно было и взобраться без особой предварительной физической подготовки, и ощутить радость от покорения самой высокой горы в стране.

Начинается восхождение в туристической деревеньке у подножия гор - Пец-под-Снежкой . Она состоит главным образом из пансионов и пунктов проката лыж, при этом у нее есть свой удобный и полезный сайт - найдешь там карту, туристические маршруты, скидки, места для ночлега и развлечения. Для восхождения запланируй целый день. Из деревни на вершину горы ведет синяя туристическая трасса, сначала пологая, а потом все более крутая (для ленивых можно подняться на фуникулере). Лес вокруг меняется, как в учебнике географии, на все более арктический пейзаж (как и погода, так что не забудь одеться теплее), пока вокруг не остаются только валуны и лишайники.

С противоположной стороны горы поднимаются поляки, и все вместе вы собираетесь на облачной верхушке. Здесь есть кафе, похожее на НЛО и почтовая станция - не упусти возможность отправить друзьям открытку с самой высокой точки Чехии. Спускаться вниз можно другой дорогой - следуй по желтой трассе, свернув потом на зеленую.

Кстати, помимо Снежки тут много других гор и много туристических маршрутов разной сложности, так что любителям горных прогулок можно смело оставаться на пару дней, а зимой, конечно, покататься на лыжах.

Самая глубокая пещера

Чтобы попасть в Моравский карст, нужно добраться до города Blansko, а оттуда выдвигаться к заинтересовавшим тебя объектам пешком или на местных автобусах . Посещение пещер Моравского карста платное - проверяй цены и расписание на сайте , и учти, что в туристический сезон, т.е. с мая по сентябрь, имеет смысл забронировать билеты за несколько недель. И еще: в пещерах очень холодно, не забывай про теплую одежду и обувь даже летом.

Самый большой лес

Шумава (Šumava) - самый большой национальный парк в Чехии, огромный лес на границе с Германией и Австрией, зеленая крыша Европы. По этому древнему и сказочному лесу можно бродить несколько недель в любое время года: взбираться на горы и смотреть на облака, лежащие, как вата, в долинах, проходить через озера, реки и болота или просто слушать зеленый шум.

Для начала можно посмотреть главные шумавские озера. Из местечка Špičak отправляйся по желтой трассе к Чертову озеру , а дальше по красной - к Черному. По пути пройдешь европейский водораздел - горную гряду, по одну сторону от которой реки текут в Черное море, в по другую - в Северное. Оба озера - на высоте больше 1000 метров. Чертово озеро называется так из-за легенды о якобы тонувшем здесь дьяволе с камнем на хвосте. Дальше той же красной тропой можно добраться до водопада Белый овраг (это самый высокий водопад в Шумаве - 13 метров) и по желтой тропе выйти к станции Hamry-Hojsova Stráž.

Можно пройти по каньону реки Выдры, полной порогов и водопадов - там создана специальная тропа Povydří, которая идет из деревни Antýgl в Čeňkova Pila (красный маршрут) . Если повезет, можно повстречать и самих выдр.

Наконец, стоит исследовать окрестности самого большого чешского водохранилища Липно - доезжай до Липно-над-Влтавоу. Там же можно пройтись по маршруту по кронам деревьев и в хорошую погоду даже разглядеть Альпы.

Сайт о Шумаве от местных энтузиастов.

Белые скалы южной Моравии

Палава (Pálava) - это несколько невысоких (549 метров) гор из белого известняка в южной Моравии, на границе с Австрией. Возникли они еще в мезозойскую эру, а в неолит здесь уже жили люди. Местная археологическая находка, глиняная статуэтка Венера Вестоницкая - одно из самых древних глиняных изделий в мире.

Лучше всего добраться до Микулова (который сам по себе заслуживает посещения). Летом из Брно утром и вечером ходит специальный поезд-экспресс (Expres Pálava - Podyjí) - путешествие займет всего несколько часов. Из Микулова можно выдвигаться пешком - эта прогулка в пять километров через просторные поля с виноградниками (красный туристический маршрут).

По пути тебе встретиться местечко Kletnice с кафе, куда приезжают выпить чашечку кофе даже из Австрии. Сад вокруг кафе похож на волшебное место, но осторожно - цены здесь сравнимы с хорошим пражским рестораном.

По самому горному массиву есть несколько туристических троп, более простых и более сложных. Мы советуем выбирать ту, которая идет через весь «хребет» горы (красная) - она более отвесная, но на ней расположено все самое интересное: дерево-символ Палавы, самая высокая точка (Děvín) с захватывающим дух видом на всю южную Моравию и Новомлынское водохранилище, развалины замка Děvičky. Дальше можно спуститься в винодельческую деревню Павлов, вознаградить себя за отличное путешествие бокальчиком (или бутылочкой) местного белого вина из сорта, который носит такое же название - Палава. Водохранилище кстати - отличное место для виндсерфинга, на середине его есть искусственно созданные островки для гнездования птиц и остров с костелом - верхушка холма затопленной деревни Мушов.

Филиал рая

Если нужно в концентрированном виде получить чешский экспириенс, а именно увидеть множество разных замков посреди лесов и гор - то тебе в Чешский рай , и это не игра слов. Чешский рай (Český ráj) - охраняемая природная область на севере Чехии, 182 квадратных километра леса и скал между городами Turnov, Jičín and Mnichovo Hradiště. Когда-то очень давно здесь плескалось море и извергались вулканы, но время и ветер превратили морское дно в причудливые скалы - впрочем, песок под ногами по-прежнему можно встретить. Из скал складываются целые города, у других есть свои собственные имена - Маяк или Дракон, например. Исследовать этот регион вполне можно несколько дней, тем более, что кроме скал здесь множество разных замков. Самые знаменитые - замок Троски (две башни на двух скалах друг напротив друга) и замок Кост, в котором часто проходят средневековые фестивали.

Самые популярные здесь Праховские скалы (Prachovské skály). Это очень красивый скальный город, в котором есть смотровые площадки и высеченный в самих скалах замок Паржез. Места популярны и у альпинистов. Исследовать этот регион лучше из города Prachov по зеленой или красной трассе.

Вторая большая популярная группа - Груба скала - путь к ней лежит по синей дорожке от одноименной железнодрожной станции Hrubá skála.

Времена не выбирают

Легендарный чешский путешественник Мирослав ЗИКМУНД: «Когда меня в очередной раз допрашивали представители госбезопасности, я сказал им: «Я выжил во время охоты за черепами - переживу и ваши преследования»

40 лет назад, после Пражской весны, путешественники и писатели Мирослав Зикмунд и Иржи Ганзелка были заживо «похоронены» новой властью Чехословацкой Социалистической Республики.

Это было похоже на сказку: двое молодых чехов решают увидеть мир и, презрев все опасности, за рулем «татры» пересекают целые континенты! И когда? Сразу после кошмарной войны, когда Европа еще лежала в руинах. Проехав Африку с севера на юг и Америку с юга на север в 1947-1950 годах, Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд вернулись домой в Чехословакию в романтическом ореоле славы. Книги об их приключениях на дорогах континентов расходились мгновенно — по 120 тысяч в первый день продажи. Печатали их и в СССР — для нескольких поколений советских людей, надежно закрытых железным занавесом, бестселлеры Зикмунда и Ганзелки стали окном в недосягаемый мир. А потом наступил 1968 год, когда советские танки похоронили надежды чехов и словаков на свободный выбор и развитие. Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд были активными участниками Пражской весны, за что и поплатились — их предали забвению. Что может быть хуже для людей, которые были на вершине своей славы? Только после падения коммунизма в 1989 году они вновь начали появляться на экранах телевизоров и в эфирах радиостанций. Мирослав Зикмунд живет в городке Злин на востоке Чехии. Чуть больше четырех часов дороги поездом от Праги, и взору открывается идиллический горный пейзаж. Злин — тихий городишко, в котором не понимают по-русски. На помощь приходят работники городского музея: они с гордостью демонстрируют экспозицию «Через пять частей света с инженерами Ганзелкoй и Зикмундoм», а потом подробно объясняют, как найти дом Мирослава Зикмунда. Через полчаса легендарный путешественник встречает меня на пороге своего дома, где, как оказалось, нет ни компьютера, ни интернета, а лишь книги, книги, книги...

«НАШ 180-СТРАНИЧНЫЙ СЕКРЕТНЫЙ «СПЕЦИАЛЬНЫЙ ОТЧЕТ № 4» Я ПЕРЕДАЛ ЛИЧНО ЛЕОНИДУ ИЛЬИЧУ»

— Как все начиналось, пан Мирослав?

— Мы с Иржи, наверное, не были уникальны в своих мечтах увидеть мир... Каждый мальчик или девочка хочет вылететь из семейного гнезда: узнать жизнь, посмотреть другие страны.

С Ганзелкой я познакомился в 1938 году в экономической школе в Праге, где мы учились. Он оказался таким же романтиком, как и я, и мы начали готовить путешествие вокруг света, в которое собирались отправиться после окончания учебы. Война вмешалась в наши планы, но мы не отказались от своей мечты: учили языки, читали книги, собирали карты.

Когда в Европу вернулся мир, мы решили обратиться за помощью к директору автомобильного завода «Татра». У вахтера узнали, как его зовут, и пошли прямо к нему. Показали свои бумаги с подробнейшим планом путешествия. Это были данные о разных странах, географические карты — всего где-то 500 страниц текста и рисунков. И попросили: «Дайте нам машину, а мы разрекламируем «татру» по всему миру». — «Такие, как вы, — сказал он, — приходят почти каждый день и говорят: «Дайте бесплатно машину», но, похоже, вы не аферисты и по-настоящему готовились». Так мы получили транспорт и поддержку в наших путешествиях.

— Вы оправдали надежды директора насчет рекламы?

— После пересечения Нубийской пустыни газеты писали о нашей «татре» как об автомобиле, который лучше всего приспособлен к условиям Африки. Ведь она не нуждалась в воде, а имела воздушное охлаждение. Контракт, который мы подписали в Найроби, предусматривал поставку шести тысяч машин. Но тут в Чехословакии пришли к власти коммунисты, которых уже не интересовали контракты. Представителям из Найроби не позволили даже приехать в Прагу.

— Ваши путешествия закончились в СССР — самом закрытом в те времена государстве мира. Если бы вы не проехали по просторам Страны Советов, возможно, ваша судьба сложилась бы иначе...

— Наше путешествие по Союзу прервалось в 1964 году, когда советское руководство попросило изложить наш взгляд на ситуацию в стране. Мы уже были бывалыми путешественниками, посетили много стран и могли сравнивать. Написали «Спецотчет № 1» — об Индонезии, № 2 — о Западном Иране, № 3 — о Японии. Четвертый — об СССР. По СССР добирались из Японии домой в Европу, проехали от Владивостока до Москвы. Причем у нас была полная свобода передвижения, мы могли посещать даже закрытые зоны и дали откровенный анализ политической, экономической и моральной ситуации в стране. Хотели помочь что-то изменить к лучшему — это казалось нам очень важным, потому что реальность жизни в СССР была полной противоположностью советской пропаганде.

Свой отчет мы отдали тогдашнему генеральному секретарю чехословацкой компартии Новотному и попросили его отослать один экземпляр в Москву. Нам ответили, что ЦК КПЧ не может отослать документ партийной почтой, поскольку в Москве могут подумать, будто чехословацкая компартия разделяет мнение Зикмунда и Ганзелки. Потом Брежнев приехал в Прагу как гость ХIII съезда КПЧ. Меня пригласили в ЦК, где я передал наш 180-страничный секретный «Специальный отчет № 4» лично Леониду Ильичу.

Мы думали, что наши наблюдения дадут властям в Москве и Праге материал для раздумий и действий, но вникать в них Брежнев не захотел. Он передал отчет подчиненным, а те оценили его как антисоветчину — самый большой грех в те времена. Действительно, из документа следовало, что социализм как политическая и экономическая система бездарен и бесперспективен. Но высказать тогда критические замечания о Советском Союзе — это значило подписать себе приговор. До нас дошли слова Брежнева: мол, «Зикмунда и Ганзелку нужно проучить голодом»... С тех пор доступ в СССР нам закрыли, хотя мы собирались приехать еще минимум один раз, а потом написать большую книгу о Советском Союзе.

«НА МОЙ ПРИЗЫВ ОСТАНОВИТЬ СОВЕТСКОЕ ВТОРЖЕНИЕ В ЧЕХОСЛОВАКИЮ ОТКЛИКНУЛСЯ ТОЛЬКО ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО»

— Первый урок, который вам преподнесла советская система, вы не усвоили. Пренебрегли и вторым, поскольку стали активными участниками Пражской весны 1968 года...

— Иржи даже был кандидатом в президенты Чехословакии. После пяти дней советской оккупации я обратился по радио с обращением на русском языке к Брежневу, Косыгину, академикам Келдышу, Лаврентьеву, Капице, моему другу поэту Евгению Евтушенко и сказал, что расцениваю ввод советских войск, как немецкую оккупацию Чехословакии в 1938 году.

Я призвал остановить вторжение, оскорбляющее честных людей обеих стран. Речь записали западные радиостанции и транслировали ее на СССР. Откликнулся лишь Евгений Евтушенко, который сочинил стихотворение «Танки идут по Праге». Остальные промолчали. И это неудивительно: страх пропитал всю жизнь в Советском Союзе.

— А где вы познакомились с Евгением Евтушенко?

— В Иркутске — во время нашего путешествия. В то время поэт был в опале, его даже некоторое время не печатали. Мы вместе с ним поехали на его выступление на Братскую ГЭС. Евтушенко произвел очень сильное впечатление, а стихи читал так, будто извергался вулкан.

Кстати, Евгений недавно прислал мне свою новую книгу, но я не могу разобрать его дарственную надпись... Вы бы не могли мне помочь? (К сожалению, помочь я не смог — мне удалось расшифровать лишь несколько слов. — Авт. ).

— Пан Мирослав, вы действительно верили, что ваш призыв остановить вторжение советских войск способен что-то изменить?

— Мы были наивными. Думали, что можно убедить советское руководство выполнять то, что ими провозглашалось на словах. Теперь я понимаю — коммунизм нельзя реформировать. Он не пригоден для человеческого сообщества. Это — болезнь. А введение советских войск на чужую территорию вызвало всеобщую ненависть к СССР.

Судя по моим наблюдениям, у большого народа нередко проявляется лояльность к собственным ошибкам и склонность к самодовольству. Сознание величия нации вытесняет уважение к каждой отдельной личности. У малых народов этого нет: с одной стороны, они чаще испытывают комплекс неполноценности и преклоняются перед заграницей, с другой — у них больше предпосылок к развитию.

— Не секрет, что новая власть, которой расчистили путь, подвергала своих противников преследованиям. Вас это коснулось?

— Гусак при поддержке советских войск начал политику так называемой нормализации, которая закончилась для нас с Иржи абсолютной изоляцией. Из путешественников мы превратились в диссидентов, стали невыездными. Вырванные годы — я о них не очень люблю рассказывать. Нам запретили публикации и общественную работу, исключили из Союза писателей, расторгли договор на книгу о Цейлоне.

Хотели изъять из библиотек и уничтожить даже наши книги, но потом оставили, только из каталогов вычеркнули. Уже отпечатанный тираж книги «Часть света под Гималаями» долго держали на складе, собирались отправить под нож, но потом пустили в продажу через «Клуб книголюбов».

От нас требовали покаяния, настаивали, чтобы мы публично поддержали новую власть, отказались от сказанного ранее, но об этом не могло быть и речи. В отместку за несговорчивость за нами постоянно следили, вызывали на допросы. Однажды, когда меня в очередной раз допрашивали представители госбезопасности, я сказал им: «Я выжил во время охоты за черепами — переживу и ваши преследования».

Мы не могли найти никакой работы. Жили на деньги, вырученные от продажи своей аппаратуры, вещей, книг... Позже Иржи устроился садовником, а я — кочегаром. Брежнев уничтожил нас на 20 лет: нас не печатали, не пускали на радио и телевидение — мы были, как мертвые, хотя могли столько еще сделать...

«ГАГАРИН СКАЗАЛ, ЧТО ЗАВИДУЕТ НАМ, ПОСКОЛЬКУ МЫ МОЖЕМ СВОБОДНО ПУТЕШЕСТВОВАТЬ»

— Вы не думали о том, чтобы эмигрировать, как, например, чешский писатель Милан Кундера, до сих пор живущий во Франции...

— Мы с Иржи девять лет путешествовали по разным странам и очень хорошо знали судьбы многих эмигрантов. Это были грустные истории людей, покинувших родину по разным причинам. С одной стороны, мы не хотели повторять их судьбу, с другой — считали, что обязаны остаться дома и работать, сражаясь против системы, как диссиденты.

— В музее Злина представлены ваши самиздатовские книги, созданные после 1968 года...

— У нас с Иржи осталось очень много неопубликованного материала. Оставшись не у дел, мы начали перепечатывать его на машинке, добавлять фотографии и рисунки. Получались книги. В 1975 году вышли таким образом две книги о Цейлоне (Шри-Ланке). Только в 1990 году после «бархатной революции» их уже нормально выпустили в издательстве.

Годами мы писали в стол, не имея обратной связи с читателями, с издателями, а значит, и стимула. Поэтому так и не появились путевые заметки о Советском Союзе, о Японии, об Индонезии. А сегодня, 40 лет спустя, возвращаться к ним нет смысла: и люди, и страна совершенно изменились.

— Я читал, что в России прошла выставка материалов, собранных вами, среди них и четыре тысячи ранее запрещенных фотографий из СССР. Позвонил в Посольство Чехии в Украине, поинтересовался, будет ли показана выставка в Украине, мне ответили, что нет...

— Выставки проходят там, куда их приглашают. Мои фотографии показывали в Германии, в России, в Узбекистане — в общей сложности в 20 странах. Из Украины никто пока не проявил интереса.

К слову, вы первый украинский журналист, с которым я общаюсь, хотя в своей жизни дал минимум две тысячи интервью для изданий пяти континентов.

— В музее я обратил внимание на фотографию, где вы с братом еще в 30-х годах путешествуете по Подкарпатской Руси, которая сейчас входит в состав Украины и называется Закарпатьем.

— До Второй мировой войны это была территория Чехословакии. Мы тогда ходили по городам и горам Подкарпатской Руси, утоляя жажду к путешествиям. Однажды подошли к польской границе, я забежал в Польшу на пять шагов и крикнул брату: «Я за границей!». Так сильно во мне было желание увидеть мир, с которым я прошел всю жизнь...

— Я знаю, что вы встречались с Юрием Гагариным. Только не в Москве и даже не в Праге, а на Цейлоне...

— Мы познакомились с ним совершенно случайно. Это был первый выезд Юрия Гагарина в капиталистическую страну, если так можно назвать Цейлон в то время. До этого космонавт номер один побывал лишь в Чехословакии. А мы с Иржи как раз совершали свое азиатское путешествие и знакомились с островом.

Люди, принимавшие Гагарина, сообщили ему, что тут недалеко Зикмунд и Ганзелка, и Юрий приехал к нам. У нас было пиво в машине, мы угостили его, разговорились... Гагарин сказал, что читал все наши книги и очень нам завидует, поскольку мы можем свободно путешествовать по всему миру, видеть разные страны, общаться с аборигенами, а у него такой возможности нет. В общем, первый космонавт произвел впечатление очень хорошего, приятного молодого человека.

— Кто из путешественников был для вас кумиром?

— Моим идеалом в детстве был путешественник Эмил Голуб, современник Генри Стенли и Давида Ливингстона. Я до сих пор храню его книги на немецком и чешском языках. Он умер молодым. После нашего первого путешествия по Африке и Америке мы с Иржи встречались с его вдовой, которой в то время было уже 89 лет.

«ПУТЕШЕСТВИЯ ЧЕЛОВЕКА МЕНЯЮТ: ОН СТАНОВИТСЯ ТЕРПИМЕЕ»

— Когда для вас вновь открылисьдороги в мир, куда вы поехали?

— До 1968 года мы посетили все континенты, кроме Австралии. Поэтому логично, что в 90-х годах прошлого века я трижды побывал там. Потом были другие поездки и новые встречи: в 2000 году на Шри-Ланке познакомился с писателем-фантастом Артуром Кларком, а через год встречался с Туром Хейердалом. Целый день мы беседовали с ним в Гюимаре в его доме на острове Тенерифе.

— Сейчас мир становится стандартным, кругом все одинаковое. Например, в Объединенных Арабских Эмиратах 30 лет назад были только пески и верблюды, а сегодня и то, и другое вы там найдете с трудом...

— Мы с Иржи вовремя увидели мир: его прежнего уже не существует, стало менее интересно. Я посетил недавно несколько мест, в которых был раньше, — например, съездил в турецкий город Эфес. Когда мы с Ганзелкой прибыли туда в 1959 году, в храме было всего четыре туриста — мы с Иржи и двое наших друзей. А в 1998 году там стояло 50 огромных автобусов и толклись тысячи туристов, которые отталкивали друг друга, чтобы сфотографироваться.

Но прогресс не остановишь... Всякий раз, возвращаясь из путешествия, люди острее воспринимают все, что происходит дома: им есть с чем сравнивать. Кроме того, увиденное в чужих краях меняет человека: он становится терпимее к другим народам, культурам, религиям, начинает понимать их...

— В своих книжках вы часто и тепло упоминаете Прагу, реку Влтаву... Почему вы бросили столицу и переселились в провинциальный Злин?

— Впервые мы с Иржи приехали сюда в 1952 году на киностудию для подготовки фильма. Провели здесь семь-восемь месяцев. Была очень снежная зима, мы много катались на лыжах. И я сказал Иржи: «Слушай, почему мы живем в Праге, а не здесь?». Тут природа, горы, воздух, огород... Я люблю работать на огороде своими руками. Все это недоступно, когда ты живешь в городской квартире. Поэтому мы решили переселиться. Я купил этот дом в Злине у директора киностудии, который уехал работать в Прагу, и до сих пор в нем живу.

— Чем вы сейчас занимаетесь, пан Мирослав?

— Когда умер мой друг Иржи (в 2003 году. — Авт. ), я не думал, что вернусь к работе. Я не хотел больше продолжать литературную деятельность, но знакомый журналист обнаружил в архиве мою неоконченную рукопись и заставил меня ее доработать. Поэтому сейчас я готовлю к печати еще одну книгу. Кроме того, наши с Ганзелкой фильмы выходят на DVD, и я пишу к ним новые комментарии — поскольку в те сложные времена далеко не обо всем можно было рассказать...

Киев — Прага — Злин — Киев

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter